ПАРВИН ВИЗИР КЕАНИ.

ВСТРЕЧА С ПРОШЛЫМ.

Посвящается знатным семьям прошлого века, лишённым великого прошлого. 

Казалось, что при встрече алых и карих глаз грохнула молния, проявляясь в стуке пылких сердец и в аритмии пульса. «Посторонние» представляли их друг другу, радуясь долгожданной встрече дальних родственников, но, всё, что происходило в этот миг в душе обоих, помимо окружающей их действительности, было скрытным, сугубо личным, о чём не догадывались даже самые близкие. Они прижали руку с такой осторожностью, не вымолвив ни словечка, что другие решили оставить их в одиночестве. А потом, разыгралась музыка, стоял громкий шум и гул в посередине комнаты, когда губы этих двух родных и в то же время дальних  натур шевельнулись шёпотом.

–     Простите, но эта встреча была такой внезапной,– сказала женщина с весьма внушительной внешностью, хотя её подобное высказывание в присутствии родни, могла бы вызвать смех и удивление.

–     Честно говоря, я не ожидала, нет, я не уверена, нет, я не полагала…, - ответила миловидная девушка сумбурными фразами. Собеседница, не поняв смысла слов прекрасной девушки, приняла этот ответ знаком рассеянности, которую она сама чувствовала в эту минуту.

–     Может, поговорим о работе? Где ваши данные? – спросила женщина с довольно серьёзным видом, хотя в её голове бродили другие мысли.

–     Мои данные? Ах да, секундочку! – сказала девушка, вытащив из маленького дипломата много всяких бумаг и дисков, которых потом, даже не передав в руки состоятельной палочки – выручалочки, вызвавшей помочь ей, впихнула обратно в чемодан и положила на стол, щелкнув замочком. Та, взяв, дипломат, произнесла более чем снисходительно:

–     Я проверю их вечером. Оставьте.

Через час они сидели, рядом выпивая вино из бокалов и разговаривая о больной для них теме.

–   Как же долго вы жили за границей? – спросила женщина средних лет.

–   Я же родилась в Лондоне, хотя родом из другого берега Аракса, а точнее, из Ардебиля, о чём я думаю, вы уведомлены лучше всех.

–   Посмею добавить, что ваш род по материнской линии не из Ардебиля, а из Шуши.  И всё началось с замужества вашей прабабушки на шестом поколении Бахши Ханым, дочери Ибрагим Халил Хана Карабахского за Фараджулла Ханом Шахсевенским (Ардебильским), если мне не изменяет память.

–   Да, ханум, я этого никак не отрицаю. И если откровенно выразиться, то для меня оба берега Аракса одинаково дороги. Хотя от счастья погулять на просторах своей земли я лишилась с детства, когда после раскола правительства шаха Мухаммеда Рзы Пахлави, моя семья вынуждённо покинула Ардебиль. Началась учёба, долгие годы учёбы, когда я увлеклась медициной и даже, попыталась внести чего-то нового в это поприще. В последующем, у меня родилась страсть к искусству, и  я уехала во Францию, где начала тратить годы на полотне, волоча за «талантом». Не могу сказать с уверенностью о том, чего я смогла добиться с акварелью, но годы летели  с такой скоростью, что я даже успела в какое то время забыть о своём происхождении.

–   Даже так?! А мысль вернуться в Баку, где вы с момента рождения не побывали, наверняка, родилась не сразу?

–   Как вам объяснить. Мысль о возвращении занимала меня давно. Вопрос куда, вот что больше всего была не определённой. А когда тётя Шейда позвонила мне и пригласила на свадьбу кузена и заодно погостить, то я решила однозначно. Вернуться, и точка. Отчего мне погостить в городе моей родни, когда я могу здесь жить безо всяких препятствий, хотя в годы Советской Власти и даже после его развала, в те времена, когда границы с Северным Азербайджаном открывались под конвоем, прорваться на свою родину было не реальным.

–   Думаю, вы не ошиблись с подобным решением, и потом, страна нуждается в таких опытных и мировых специалистах, как вы. Тем более, что для вашей особы найти выгодную работу не проблема. Так зачем же коротать дни в чужбине, полностью отрываясь от своих корней? Это же глупо.

–   Да, вы правы! – улыбнулась девушка, а затем, тихо спросила: - Извините, если мой вопрос покажется неуместным.

–   Да, что вы. Спрашивайте, коли, так приспичило.

–   Я в Баку впервые, и потому хотелось разузнать о перспективах решения нашей проблемы. Удастся ли мне увидеть родину хотя бы когда-нибудь, откуда я родом?

–   Кажется, вопрос и вправду неуместен. В настоящее время, это - именно тот вопрос, к которому не найти ни ответа, ни положительного отклика. Пока, что живём без матери земли. Живём с надёждой.

–   И долго ли она нам хватит? – спросила девушка с душевной болью.

–   Видать ненадолго. – воскликнула женщина, сконцентрировав свой взгляд на стене, где висела фамильная фотография столетней давности. Вечер прошёл шумно, хотя не сулил никакой радости некоторым, несмотря не веселье подростков.

–   Они своего рода отшельники, койоты, не замечающие ничего, кроме личных нужд и интересов. – сказала женщина средних лет, оглядывая подростков.

–   А разве человека не тяготит лишь личные переживания? Даже в минуты наслаждения он ждёт чего-то неординарного, необычного, острого. А всё остальное остаётся за гранью его истинных желаний.

–   Интересная логика. Значит, человек отроду живёт ради каких-то утех?

–   Он каждый день ищёт празднества. И те дни покоя и смятений, которых он переживает в душе, он – эта скрытая натура стремится к наслаждению, к сиюминутной радости. И какая бы она не была по форме и содержанию, а то и пошлой, а то и относительной, всё же интерес к блаженству, лежит в основе всех его сокровенных мыслей.

–   Я с вами согласна в том плане, что труднее всего обуздать те наслаждения, которые излишне и в то же время сильнее твоей воли.

–   Воли? Где же воля у тех, кто даже не в силах разобраться собственными пристрастиями?

–   Этот вопрос спорный. Разум не подвластна над чувствами, – сказала женщина зрелых лет.

–   Человек не подвластен над своей таинственной натурой. Хотя его называют разумным животным. – добавила девушка.

–   Человек не подвластен над временем. – ответила собеседница, у которой замечалось большой жизненный опыт. – И потому, он всё время пытается прошагать со временем в едином темпе. Время - единственный измеритель, с которым нельзя не спорить, не примириться. Оттого мы терпим всякие малые и большие лишения, что полагаемся на снисхождение времени, забывая о равнодушии тех, кто наделён высокими полномочиями.

–   Полномочие не повод чувствовать себя в безопасности. Это, прежде всего, чувство без предельной ответственности.

–   Понятие ответственности относительна, как и сама жизнь для безразличных людей. Жить сегодняшним днём! Вот каков их лозунг. Они способны преградить дорогу тем, кто пытается свершить великие дела для множества.

–   А где же тот мост, что соединяет прошлое с настоящим?

–   Его снесли грозные ураганы жестоких лет.

–   А мы не в силах воздвигать его снова? – спросила девушка с раскаянием.

–   Скажи, хватит ли у тебя силы выполнить иную миссию, чем ту, которая лежит на твоих плечах по сей день? – сказала пожилая женщина, переходя на «ты» и даже не почувствовав, когда они превратились в столь близких душ.

–   Как знать, может, хватит. У меня года ещё впереди. Я чувствую, что потенциально готова  к другому, более великому. И для меня не имеют смысла ни объективные, и не субъективные обстоятельства. Было бы желание.

–   Боюсь, что я не успею быть рядом. Годы  ко мне безжалостны. – с глубоким сожалением промолвила женщина.

–   Ты будешь рядом, когда я позову, ты решишься даже на последний шаг, полный отчаянием и надеждой. – вымолвила девушка, держа её за руку, и взглянув в её глаза с сердечной теплотой. - Мы будем вместе, нежели род, разбросанный ветрами судьбы в разные точки планеты, способен воссоединиться в какой-то миг, не взирая на вековую разлуку. Мы уже вместе, когда в этот день в нашем лице  встретились берега хан Аракса. Значит, не далёк и тот день, когда другая фамильная фотография будет висеть на этой стене сто лет позже для наших знатных потомков. Я надеюсь, что наш род не станет более жить жизнью экспатрианта – мы без Шуши, а вы без Ардебиля и в то же время без Карабаха, без попранных земель.

Они стояли возле той рамки, где был изображён большой зал ханского дворца, где сидела на кресле с восточным орнаментом молодая Бахши ага и на колени, которой спала маленькая Хуршидбану Бейим (Натаван, Ханская дочь (1832-1897) - известная азербайджанская поэтесса, художница и общественный деятель - единственная дочь сына Ибрагим Халил Хана,  последнего владетельного хана Карабаха Мехди Кули хана от брака с Бадир Джахан Бейим Гянджинской)  спокойным и безмятежным сном и игривой улыбкой, той улыбкой, которая разыгралась в слезливых глазах одной из них, более пожилой и опытной женщины при встрече с недавним и в то же время, довольно далёким прошлым.