АЛЬМАНАХ ПРОШЛЫХ СТОЛЕТИЙ.

АБДУРРАХИМ БЕК ХАГВЕРДИЕВ.

Абдуррахим бек Хагвердиев родился в поблизости города Шуши в селе Акбулак в 1870 году. В 1881 году Абдуррахим поступил в реальную школу города Шуши где, обучившись русккой грамматике с большим желанием читал русских классиков. Закончив школу в 1890 году Хагвердиев ознакомился русской классикой. В том же году Абдуррахим бек Хагвердиев отправился в Тбилиси,  где он поступает в последний класс реальной школы. В 1891 году Хагвердиев закончив реальную школу в Тифлисе получает полное среднее образование. В 1891 году Хагвердиев пишет пьесу из пяти действий «Кровь пролитый попусту». В 1891 году Хагвердиев едет в Петербурге, где поступает в институт инженеров дорожного транспорта. Молодой писатель в годы пребывания в Петербурге сотворил двух произведений; в 1892 году комедию «Тот, кто не съел гуся не знает вкус мяса», а в 1896 году трагедию «Развалившаяся семья». В 1899 году Хагвердиев возвращается из Петербурга в Шушу, где в 1900 году пишет пьесу «Неудачливый юноша». В 1901 году Хагвердиев пишет пьесу «Колдунья Пери» на основе мотивов сказки «Красное платье».

В 1902 году в городе Баку состоялся «Восточный концерт» под руководством Хагвердиева премьера, которого организовывался в театре Гаджи Зейналабдина Тагиева мецената – благотворителя. В 1907 году писатель написал трагедию под названием «Ага Мухамедде шах Каджар». После публикации журнала «Молла Несреддин» произведения Хагвердиева публикуются на страницах журнала наряду с его статьями, рассказами и фельетонами. Среди них можно перечислить «Письма из ада» (1907), «Путешествие Мозалан бека» (1908), «Олени» (1910 - 1913). Хагвердиев также пишет маленькие театральные пьесы такие как «Друзья нации» (1905), «Кто виноват?» (1911). В 1915 году в Агдаме был написан знаменитый рассказ Хагвердиева «Шейх Шабан». В 1917 году писатель написал рассказы «Сон» и «Паспорт иранца».

Хагвердиев жил и творил около сорока лет. В годы советской власти произведения писателя подлежали повторной публикации. Книги Хагвердиева переводились на русские, грузинские, туркменские, узбекские, татарские языки.

Абдуррахим бек Хагвердиев скончался в Баку в 1933 году. Его похоронили на Почётной Аллее.

Недавно наступила весна. Жена пожилого тариста Джавада, часто выглянув на улицу с глубокой тревогой, возвращалась в комнату, вздыхая от волнения. Джавад всю зиму мучился недугом. Но с приходом весны он почувствовал прилив сил и сказал жене;

- Моя милая жёнушка, я  уже четыре месяца как болею,  и ни разу не высунул голову  наружу, боясь простудиться. Но сегодня я  не сумею оставаться дома, когда за окном весна, когда за окном лучи красного солнышка греют землю. Мне тоскливо. Пожалуйста, помоги мне одеться. Я  хочу прогуляться и подышать свежим воздухом на городском садике. За то время, что я  пролежал у себя в постели, моё слабое тело не имело возможности соприкасаться с природой. А может весна вдохнёт в меня новой жизнью. Как знать.

Жена помогла мужу одеться, спускаться по лестнице. После ухода мужа она вернулась домой.

Мужа не было всего несколько часов но несмотря на это жена не находила себе место и металась по комнате.

Вдруг она увидела мужа во дворе. Она выбежала к нему на встречу и помогла ему войти в комнату.

Джавад был красивым мужчиной с высоким ростом, седыми волосами и бородой. Несмотря на старость он не менял свою одежду и придерживался юных привычек. Шелковый архалук, чуха из сукна, папаха из серой и ценной кожи из Бухары, ботинки из шевро, золотой пояс и золотые часы, которых он носил в переднем кармане жилета. Это было его одеянием.

Жена Джавада помогла мужу присесть на кровать.

- Зачем так поздно? Устал наверное.

- Нет, женушка не беспокойся. Наоборот я  чувствую себя юнцом.

- Даст бог вскоре совсем выздоровишь.

- Моя милая старушка, я  час назад дышал в садике свежим воздухом; вокруг расцвели деревья; птички приветствовали весну своим пением, с каждым разом меняя ветви. Зелёные травы подняв голову из под почвы желали, чтобы весна помогла им расти, придавая к их корешкам новую силу. Детвора бегали вдоль аллеи с чьих лиц не стирались следы смеха и радости. При виде их я  испытал обиду. Я  думал о том, как же эти дети счастливы. Они даже не имеют понятия о том, что когда то за ними тоже будут ухаживать по возвращению домой, когда они как я  выйдут из дому прогуляться. Наблюдая за пробудившимися деревьями, озеленившими травами я  думал; если бы человеческая натура точно так же как и растительный мир смогла бы проспать всю зиму и пробудиться с новой силой  с наступлением весны. Если бы.

Джавад вздохнув полной грудью, сказал;

- Жена принеси, пожалуйста, тар. А может смогу сыграть на нём?

Старушка встала, сняла со стены музыкальный инструмент, вынула его из мешка и передала мужу.

Джавад взял его на руки, и, любуясь им, несколько минут поднял его с глубоким сожалением, прижимая к груди. Он сумел лишь легко расхаживаться плектром на струнах тара, после чего руки старого тариста ослабели, и он поставил тар на колени.

- Жёнушка бери его. Будь проклят этот мир. Будь проклята старость. Разве я  чувствовал хоть чуточку усталости, когда играл на таре?

Старушка взяла инструмент, впихнула его в мешок и повесила на прежнее место. В эту минуту постучали в дверь. Джавад сказал;

- Жена открой, пожалуйста. Это наши ребята. С ними я  встретился на садике и попросил зайти, чтобы поговорить о том, о сём.

Старушка открыла дверь. В комнату вошли двое. Один их них был учеником Джавада, а другой играл на кяманче. Они поздоровались с хозяином. Джавад предложил им присесть;

- Садитесь дети мои. Как хорошо, что пожаловали к нам не с пустыми руками.

Один из молодых ответил;

- Как только вы пригласили нас к себе в гости, мы сразу же подумали о наших инструментах и потому перед чем как зайти к вам вернулись за ними к себе домой.

- Вы поступили правильно; но попрошу у вас прощения за то, что не смогу встать с постели. Что – то чувствую себя совсем неважно. Наверное, вы не имеете ничего против, если я  прилягу, а вы сыграете для меня в своих чудесных инструментах. Ну а потом выпьем чаю. Женушка помоги, пожалуйста, я   хочу раздеться.

Молодой тарист встал с места и помог Джаваду, когда он собирался забраться в кровать. Джавад сказал;

- Спасибо сынок, измучил я  тебя.

- Что за вопрос. Вы же вложили не мало труда на нашу учёбу. А наша обязанность ухаживать за вами.  А теперь учитель, какую мелодию вы захотели бы услышать?

- В молодости я  с большим вдохновением  сыграл «Раст». Сыграйте его для меня. Это поможет мне вспомнить молодость.

Джавад закрыл глаза. Молодёжь поднимая музыкальные инструменты приступил к комплексу музыкальных мелодий  «Раст». Сыграв на таре и кяманче, они увидели, как губы Джавада шевелятся. Джавад шептал;

- Это было летом. Молодежь Шемахи вышли на прогулку в горное плато вместе с двумя группой музыкантов. В один из ясных вечеров, когда молодежь собралась вокруг чудесного рудника, они начали прислушиваться к пению и исполнению музыкантов, которые выступали по очереди. Все соловьи леса прилетели к сказочному звучанию тара. Их голоса смешивались со звуком тара. Пение соловья, лесной запах и аромат цветов, лёгкий ночной ветерок, путешествие луны по безоблачному небу придавала веселье поющим, играющим музыкантам. Они играли и пели  необъятным желанием. Вдруг один из молодых выступил со странным предложением. Все обернулись в его сторону.

- Почтенная публика, я  хочу предложить присутствующим здесь таристам показать своё подлинное искусство. Если хоть кто-то из них заставит соловья своим исполнением приблизиться к нему и прикоснутся к струнам его тара, то я  при всех обещаю заплатить этому музыканту сотню, а также обещаю нарекать его шахом всех тарист.

Предложение было принято. Молодых исполнителей попросили сыграть по очереди. Никто не сумел привлечь соловья своим исполнением. Наконец пришлось мне выступить перед почтенной публикой. Я  поднял свой восьми струнный инструмент, приставил его к груди и сыграл этот «Раст». Публика очнулась лишь тогда, когда райская птичка села на ветвях дерева растущего передо мной и откликнулась на моё исполнение с волшебным пением. «Как бы там не было, – сказал я  - я тебя заставлю приблизиться». Не прошло и минуты, как соловей взлетел с дерева и, спускаясь с невидимой скоростью в мою сторону, притронулся крыльями к моему инструменту, после чего улетел в противоположном направлении.

В ту пору в Ширване жил любитель мугама по имени Махмуд ага. Он, являясь очевидцем этого события, выскочил с места и, поцеловав меня в лоб, воскликнул

    - Живи долго! – сказал он от всего сердца. – Вот я  и живу. Прожил долгую жизнь. А кому теперь я  нужен?

Как только музыканты перешли в «Шикестэи - фарс» Джавад выскочил с кровати с криком;

- Постой! Постой, она не ваша. Это моя мелодия. Это я, я  играю на таре. Браво, Джавад, Браво! Живи долго! Смотрите, взгляните на небо. Небеса  раздвинулись. Видите оттуда мне машут. Из небес спускается золотая карета. Я  должен уйти моя миссия на земле окончена. Иду! Иду!

Голос Джавада прервался.

Крик жены вспугнул музыкантов. Оба встали, положив инструменты в сторону.

Через несколько минут ученики тариста рыдали, взглянув на закрытые глаза, пожелтевшее лицо своего учителя.

 ПОЭТ ЮЖНОГО АЗЕРБАЙДЖАНА (ИИР).

                 АЗЕРБАЙДЖАН.

Птенец души  не веет крыльев, без тебя мой Азербайджан

Дни счастья, смеха всё со мною, в памяти, мой Азербайджан

 

Отдаляясь от тебя, всё живу я,  той любовью, не забытой

Подобно израненному сердцу раним душой, мой Азербайджан

 

Весь мир узнал, что мощь и силой

От кабалы освободила ты Ирана, Азербайджан

 

Ты Фархад, что расколовший Биситуна ради Ширина

Тех ударов ты получал головою, Азербайджан

 

Научились мы погибать ради родины в мактабах

Нас учили, что без тебя  нет жизни в теле Азербайджан

 

Для того, чтоб Рей спасти от оккупации и ига

В крови тонул, в крови заглохнул, в крови умолк мой Азербайджан

 

Аллах скажи, зачем же души залиты пурпурной  кровью

И до каких пор в оковах застонет Азербайджан?

 

Сыновья твои шехиды за Иран, взамен я  знаю,

От Ирана ты получал только горе, Азербайджан

 

До каких пор твоё потомство окажется  экспатриантом,

Вставай на бой, ты на восстание собирайся Азербайджан

 

Хватит, горе сыпется всё пеплом, хватит, остепенись

Стань свободной или умри, воспылайся Азербайджан

 

Смотри, как сердце Шахрияра замучилось от горя, воля

Моё спасенье, а твоё же исцеление, Азербайджан.

«Мы с Меджнуном обучались вместе, и любя в мактабе 

Я закончила учёбу, а он остался во тьме, неучем»

Мне изведали о том, что Меджнун в степях и в пустыне  бродит,

Во тьме он лешим, джином стал, да молод был, но постарел

Узнал я также, что безумец вместе с красавицей  Лейли

Дух испустив, на белом свете шум, смятение натворил.  

Хлеб-соль со скатерти исчез, ушёл с кутьёй, с Эхсаном[1],

Спокойствие, мир в дорогу вышел, ушел с верой и с иманом[2].

Коль не станет беков-ханов, то деревня будет сытым

Но руины сей деревни ушли от нас сим беком-ханом.

Тут энергия возникла, там мельницы вышли из моды,

Но мука былого сорта ушла с этим дегирманом[3].

Свергли мы тирана, чтобы наш народ вдруг стал свободным,

А потом узнали, что воля ушла от нас с былым султаном.

Одно согласие народа, хоть превратилось в сотни, всё же

Но тот муж, кто щедрым был, ушёл с единственным поклоном

Мы мусульманина всегда отчитали: «ты оброс»

Теперь, та честность улизнула с обросшим татаром

Сабир сказал: «не дай ахунду в подкуп ни долму, ни фисинджана»,

Вкус трапеции ушёл, и долмой, и фисинджаном[4].

Искали человека, чтобы все люди стали человеком

Но человечество, гуманность ушло с единственным Адамом[5].

Все пишут, грамоты, законы, хотя никто не знает правды

Та правда, что всегда царила, ушла с мирзой каламданом[6]

Нам в наследие осталась религия и сей Иран

Когда религия ушла, сказала: «ухожу с Ираном».

Решились смыть пятно страны с кровью, как назло не вышло,

Страна с кровью уносимой и искупленной  пятном стала

Вор одеялу выдёрнул, Молла Насраддин усмехнулся,

«Что делать вор наш голый» и вор исчез в придачу с одеялом

Воздух на легкие  всё давит, карбоном дышим, где же ветер

Как назло, что ветерок ушло от нас с Сулейманом[7]

Вода течёт к нам из Кереджа, попробуй, ржавчиной вся пахнет

«Шахская вода» когда-то ушла с источником, с булагом[8]

Нам запретили петь баяты[9], и от дивана нет ответа

Стих, язык же Шахрияра потерян, ушёл  он с былым диваном[10]. 

ПЕРЕВОД С ТУРЕЦКОГО ЯЗЫКА

САМОЕ ЖАЛКОЕ СУЩЕСТВО ВСЕЛЕННОЙ.

Брат мой, ты похож на скорпиона,

Тебе так страшно как ему в сумраке ночном…

Брат мой, ты похож на воробья,

Тебе так страшно в смятении дневном.

Брат мой, ты похож на улитку,

Живёшь  безмятежно подобно ей.

В закрытой скорлупе спокойно,

Подобно потухшему вулкану 

Вселяешь ужас, страх  охотно.

Но ты не один к сожалению,

Вас много, сотни, миллионы….

Брат мой, ты похож на барана

Кто с жестом пастуха

Пастуха в епанче

Примыкает к стаду

Боясь пастушьей палки.

Шагаешь в скотобойни с гордостью невидимой,

То есть  ты самое жалкое существо вселенной.

Ты хуже рыбки, не знающей океана, в котором живёт

Ты хуже рыбки, не ведающей моря

На дне, которой, он плывёт.

Тирания сего мира твоя заслуга и деяние,

И если мы голодны, устали, в поте и в крови,

И если мы сжимаем сок из своей плоти

Чтоб насытить богачей вином

Грех кроиться в тебе одном

Как  не трудно мне, скажу

Что ты  тот грешник вселенной

Это ты, ты брат мой.

Вот синеглазый людоед

В женщину влюбился как-то.

В Дюймовечке души не чаял

У которой жаждой стала

Дом малюсенький с садом

Разноцветный, муаровый.

__________________________________________________________________________________

[5] Адам – и тот Адам и в смысле человек.

[6] Каламдан – здесь кличка писаря, но означает пенал

[7] Сулейман – в коране имеется в виду пророк сулейман, владеющий языком птиц и животных, тогда как в библиии это соломон 

[8] Булаг – родник

[9] Баяты – тоскливая песня, а также стихотворная форма.

[10] Диван – собрание сочинений восточных поэтов

Где цветёт каприфоль,

Жимолость душистая. 

Людоед любил безумно

С обаянием циклопа

И рука его и думы

Отроду были готовы

Свершить дела большие только

И лепить дома высоко

Что ему досадно было

Строить дом размером пальца

И вдобавок

К его крыльцу стучаться

В дверь стучаться

Того дома малым  садом

Разноцветным, муаровым.

Где цветёт каприфоль,

Жимолость душистая. 

Тут  синеглазый людоед

В женщину влюбился как-то

В Дюймовечке души не чаял

Для которой неги слаще

И комфорт, удобство краше

Посему она устала

На пути  сего  циклопа

И прощаясь, как обидно

Синеглазым людоедом.

И под ручку с лилипутом

С состоятельным таким

Зашагала в дом, что рядом

В дом малюсенький, с садом

Разноцветный, муаровый.

Где цветёт каприфоль,

Жимолость душистая. 

Теперь понятно людоеду,

Что тот дом с малым садом

Разноцветным, муаровым.

Где цветёт каприфоль,

Жимолость душистая. 

Не может стать могилой даже

Для любви, что сердце греет

Людоеда