Этот обмен строками напомнили им больше всего состязания в импровизации стихов, после чего последовала другая рифмовка.

Yenə o bağ olaydı, yenə yığışaraq siz,
O bağa köçəydiniz.
Biz də muradımızca fələkdən kam alaydıq,
Sizə qonşu olaydıq.
Yenə o bağ olaydı, səni tez-tez görəydim.
Qələmə söz verəydim.
Hər gün bir yeni nəğmə, hər gün bir yeni ilham,
Yazaydım səhər-axşam.
Arzuya bax, sevgilim, tellərindən incəmi?
Söylə, ürəyincəmi? [1]

- произнес Рустам, почувствовав, как стихла Тюркан. Он, искусно поменяв тему, сказал. - Как видите, наши вкусы совпадают. Я ещё в машине заметил, как вы увлеклись поэзией Мушфика. А ведь на этом самом месте, где мы на данный момент находимся, и состоялась казнь поэта. Именно тут он в последний миг своей короткой, но, и, в то же время, насыщенной жизни, окинул взором на сизокрылый небосвод, прошёл по этой тропе тяжёлыми шагами. А теперь свободный дух поэта летает среди нас. Как же горды они были – пропащие дети своего времени, защитники пера и любви, которые ни перед какими пытками не склоняли голову, боролись за те убеждения, которых они считали правым, отчего их имена не только увековечены в памяти народа, но также и вошли в историю как символ непоколебимости и стойкости. Сегодня, когда сила нечестии рвётся любыми путями и средствами лишить нас попранных земель, мы докажем им, что не всё ещё кончено. Что, решающий бой ещё впереди и нам ещё есть что сказать. Любовь к родине незыблема, не унимаема. Её не возможно не только отнять, но и бросать в забвение. Им этого не понять. Но и без Карабаха среди народа найдутся те, которые воссоздав её в своих воспоминаниях, напишут то, что воистину назовут шедевром искусства. А как же дождались наши друзья, боевые товарищи, которые жаждут желаемого возвращения и желаемой встречи там, где их долгий и трудный путь остался незавершённым.