Карие глаза Тюркан залились слезами, которых она сумела скрыть от собеседника, и женщина  внезапно вымолвила:

–       А может, вам немножко отдохнуть? Я готова за вас подежурить. Я немного выспалась, все равно, при всём желании, не смогу заснуть. А ваши веки слипаются и в данный момент, отдых вам просто необходим. – сказала она, возлагая  надежду на то, что она всё же сможет заставить его отречься от намерения не сомкнуть глаза до зари. 

–       Ладно, я вздремну, но только на час. – согласился Рустам, но ему, всё же пришлось заранее с нею договориться, - а позже вы меня разбудите. Договорились?

Тюркан, кивнув головой в знак согласия, и взглянув в сторону палатки, у которой не было двери и, где лежали Самир с Фаиком, спросила:

–       А ребята в порядке?

–       Фаик хоть и держится молодцом, но состояние у него и впрямь неважное. Хорошо, что еще под рукой оказался обезболивающее, а то бы он не справился с болевым шоком. Правда, анальгин вовсе не мощное средство для подобных случаев, но это лучше, чем ничего. А вот Самиру повезло меньше, он в полной отключке, - проинформировал женщину Рустам. 

–       …. А как вы полагаете, выживет ли он до утра? – спросила Тюркан, словно нуждалась в одном утешительном слове своего собеседника.

–       Змеиный яд – мощный нейролептик. Если учесть того, что он оставил позади рискованные двадцать минут, то можно считать, что ему удалось миновать опасность. Вполне вероятно, что это всего лишь царапина. Но он уже как четыре часа без сознания.….,- произнес Рустам и не докончив сказанное, обернулся.

–       Значит, случиться непоправимое? – спросила она, но, не услышав ответа, заявила: - Иногда смерть так близка, что, не замечая его, мы шагаем с ним рука об руку. Один неверный шаг и это стоит нам жизни.

–       Смерть наступает лишь тогда, когда приближается его час. Так что не спешите похоронить его раньше времени. – сразу же отвергнул эту темную мысль Рустам, а затем заявил: – Да и смерть не самый худший конец для людей. Например, борцов за правое дело смертью не напугаешь. Перед ним дрожат лишь те, у кого за спиной уйма непростительных грехов.

–       Да, есть случаи похуже. – согласилась Тюркан, кивая головой, - Хуже то, что иногда, в силу обстоятельств, некоторым людям приходится многократно погибать, а затем и воскрешать.

–       Откуда у вас столько пессимизма? – прищуривая глаза спросил художник, но не получив ответа, вымолвил: - Как бы там ни было, не угасла еще надежда, что им обеим удастся уцелеть. Правда, мы больше не в силе воздействовать на ход событий, но бывает и так, когда люди в полной мере находятся в распоряжении лишь господа бога, а он решает за всех нас.

–       Пережить войну, пройти сквозь ад и не терять веру, возможно ли это? – внезапно для Рустама, задумчиво переспросила его Тюркан, после чего, мужчина, немного призадумавшись, убежденно ответил:

–       Именно в вере и заключается спасенье. Когда нарастает зло, тогда молитвы приходят нам на помощь. В таких случаях, человека даже пуля не берет. Наш родной язык, наша вера, наша культура и наши коренные обычаи, которых у нас даже в годы советской власти не сумели отнять, вместе и являются щитом против всякой нечисти, а именно в нём и кроится наше истинное богатство.

–       Тогда зачем же эта чудотворная сила не уберегла моего ребенка? Ведь, я тоже верила! – через пять минут тихо про себя забурчала Тюркан, но эти слова не были услышаны его собеседником, поскольку он прошел в палатку, при этом, не забыв потушить сигарету. Тюркан, располагаясь в левом борту корабля, окуталась в одеяло, которое она прихватила с собою. Когда до ее ушей начал доходить бред Самира, то в один миг мучения Самира наполнили ее душу состраданием, и чувство бессилия над обстоятельством привели ее в такое неистовство, что она явно ощутила, как начинает изводить ее это местечко. Она, прислушавшись к мольбе раненого «Воды, воды», живо бросилась к рюкзаку, где находились бутылки. Но как же у нее опустились руки, когда обнаружилось, что вода почти что исчерпана и она, подумав о том, что ребятам придется очень туго с питьём, позволила выпить больному только один глоток воды. В эти минуты, ее одолела такое сильное чувство беспомощности, что она, произнося про себя в слезах «Проклятие, человек при смертном одре мучается от жажды, а я не в силе чего-то предпринят!», зашагала к кормовой части корабля.  И на этот раз ей стали чудиться какие–то видения в виде мальчика. «А может, здесь бродят и другие люди? Если так, то стоит к ним обращаться, возможно, у них найдется, чем утолить жажду. Что за болтовня? Откуда им взяться, когда этот остров, совсем заброшен, да и поблизости не бросаются в глаза лодки, чтобы им было доступно привозить сюда еду, хотя бы время от времени.  Да и негде здесь жить, кругом развалины, и вода. О, чёрт, кажется, у меня помутнение рассудка» - сказала она шепотом, но, внезапно заметив, как махает ручкой мальчик, быстро выскочила с места и ринулась к своей палатке, где она, раскачивая подругу, постаралась разбудить ее.

–       Уль, проснись, да проснись же ты! – говорила она, продолжая ее трясти, - Я здесь одного паренька увидела.

Ульвия, широко раскрыв глаза, хотя и в недоумении глядела на подругу, но, ни черта не мыслила.

–       Боже правый, и можно ли так трясти человека? Как же я напугана.– наконец выговорила она эти слова, и с трудом проглотила слюну, - Так и свихнуться не трудно, – сказала она напоследок, а потом, привстав, начала жестикулировать, произнеся слово «Бисимиллах», в знак того, чтобы отгонять от себя ужас.

–       Извини, Уль, - сразу же извинилась Тюркан и уверенно добавила: - но…послушай, я здесь точно одного мальчика увидела.

–       Да ты что? – спросила Уля, как-то обомлев, взглянула на нее: - Откуда здесь взяться мальчику? Здесь же даже ни одной души не разыщешь. – после чего, уверенно добавила: - Если бы он тут бегал, то он давно бы вышел к нам, с учётом того, какой балаган мы тут устроили.

–       А может, он напуган? – с надеждой спросила Тюркан, как Уля приподняв веки, вымолвила:

–       И ты в это веришь? Да у нас же никто не разбрасывается детьми. Наши ради ребенка весь мир готовы перевернуть, и если находятся среди них безответственные люди, которые решили избавиться от своего дитя, то они, скорее всего, сдадут его в приют, чем так нечеловечно оставят его подыхать в таком жутком месте.

–       Давай-ка сообразим. Ребёнка забыли туристы! – не отступаясь, твердила Тюркан, как Ульвия, уныло вздыхая, решительно вымолвила:

–       А по-моему, у тебя всего лишь разыгралось воображение. Поспи, Тюркан, от бессонницы тебе мерещатся всякие чудачества. Считаю своим долгом довести до твоего сведения, что я ни за что на свете не покину эту палатку. И тот старик не врал, когда пытался оповестить нас о том, в какое недоброе место нам предстоит попасть. Во всем виноват этот безмозглый кретин. Болтал, дескать, поедем в Хере Зирю, а сам доставил нас в эту чертовую дыру.

–       Да, но если бы ты могла быть хоть чуточку скрупулезной, и сумела бы запомнить название острова, - мрачно проворчала Тюркан, присев к ней, - да предупредила бы меня заранее, то я бы в отличие от тебя, сразу же смогла догадаться, куда мы отправляемся. И вот до чего довела нас твоя беспечность.

–       А как же, опять кругом виновата я. – вымолвила Ульвия, кивая при этом головой. Но Тюркан, немного призадумавшись, сразу же, нашла ей оправдания, и устало заявила:

–       Ну, хорошо, не дуйся. Теперь уже поздно искать виноватых. Мы же не пришьем парней из-за нашей с тобой оплошности.– сказала она твердо.

–       Удивляюсь твоей хладнокровности. И как это тебе удается? – спросила Ульвия, а затем, глубоко вздыхая, добавила: - Но, а я, вот, в этом не так уж и уверена. Вот что мне непонятно. Отчего же мы не доехали сюда с города, а вместо этого, преодолели такое длинное расстояние? – расспросила она, не зная кого.

–       Самир же разъяснил. – сразу же отозвалась в ответ Тюркан, - Он должен был оставить тачку у этого старика. Вот и пришлось ему меняться маршрутом.

–       Что–то не вериться, - с нотками сомнения заметила Ульвия. - А может, это было задумано ими заранее, ибо другого объяснения по поводу глупого упрямства Самира мне не найти.….А может,…а может, он преднамеренно об этом умалчивал, потому что…ну просто,  потому что ему стало страшно лезть сюда одному?! А как же, всё верно! Сейчас я в этом ни капельки не сомневаюсь, вот видишь, он даже успел с этим стариком договориться, чтобы тот задержался. Тюркан, да это же предумышленное покушение на нашу жизнь! – неожиданно даже для себя у нее в голове промелькнула такая мысль, отчего она  взволнованно закричала.

–       Не преувеличивай! – тут же произнесла Тюркан, пытаясь найти для данного обстоятельства иное объяснение, - Просто этот Самир попал в твою немилость, вот и вешаешь ты на него чуть ли ни всех собак. Но, а с другой стороны, если бы его заинтересовали именно древние каменные письмена, то ему стоило бы выбрать для этого другой остров, где их полным-полно, или же, в худшем случае, заехал бы он в Гобустан. Тут я ничего такого не заметила, хотя успела побывать и в том ущелье, а заодно и прошлась по местности. Значит, существовала какая–та веская причина…. В уме не складывается, чего же он на деле здесь искал? – на минуту затерялась в догадках женщина, а затем, отгоняв от себя этих рассуждений, заявила, - Послушай, Уль, давай лучше отбросим все эти подозрения в сторону. А не то, из-за недоверия друг к другу, можно прийти к любому абсурдному заключению. Будем считать, что нам не очень повезло в этот вечер. Видимо, ветер ни с того берега сдул. Но и это не беда, мы завтра же вернемся назад, безусловно, если, погода чего-то худшего не выкинет. – сказала она ради того, чтобы не воспринимать все эти размышления близко к сердцу.

–       Дай-то бог. – отозвалась Ульвия, еще раз вздыхая, - …А как ты думаешь, выживет ли тот бедняга? – вдруг поинтересовалась она с самочувствием того человека, которого она недавно критиковала. 

–       Откуда мне знать, глупышка, я же не врач. – высказалась по этому поводу Тюркан, поднимаясь и направляясь к выходу.

–       Нет, я, конечно же, спокойна за Фаика. Он у нас крепкий орешек, кое-как выкарабкается. А вот, эту бедолагу и вправду жалко…,- развернула беседу подруга, и ей ничего не оставалось, как выслушать ее до конца, - Тюркан, а что мы скажем его семье, если мы его…потеряем? Ох, и горе же будет для матери. – сказала она с горечью.

–       А по-моему, все утрясётся. – посчитала Тюркан для себя долгом утихомирить и без того испуганную до смерти подругу, как она недоверчива на нее взглянув, спросила:

–       Думаешь? Ах, если бы…., – произнесла она, с надеждой,- Молю бога, чтобы он выздоровел, но пусть этот случай напоследок послужит для него хорошим уроком. – вымолвила она, при этом качая свой указательный палец на воздухе.

–       Ну, так что? Пойдешь со мной осматривать местность, или нет? – спросила еще раз Тюркан ради того, чтобы окончательно удостовериться в ее окончательном решении, как Уля в тот же миг взялась оправдываться.

–       Ну, не смотри на меня так. Я здесь не то, что оглядываться вокруг, даже из палатки боюсь выйти, а ты просишь, чтобы я тебя сопровождала. От одной только мысли человека бросает в дрожь. Ты бы попросила Рустама, коли это тебя так гложет. – сказала она, указывая на соседскую палатку.

–       Да он же спить, как убитый. – вырвались эти слова из уст Тюркан и она вдруг осмыслив их, произнесла: - Чёрт, о чём это я? Типун на мой язык. То есть, он так устал, что, наверное, уже спит сном праведника, и потом, …мне просто неудобно его будить.

–       А ты знаешь, я очень рада за тебя. – внезапно для подруги хитро заулыбавшись, призналась Ульвия, - Надо же! В городе ни с кем не хотела связаться. А вот здесь, в богом забытом месте взяла, да и подружилась с человеком. Верно говорят, что от судьбы не убежишь, он тебя даже на дне моря достанет.…

–       Да откуда у тебя такие необоснованные…Ну и выдумщица же ты. – постаралась увернуться от прямого ответа Тюркан, но Уля все равно не надумала отступать.

–       Э, нет. У меня зоркий глаз на такие вещи. – вымолвила она, грозя ей пальцем. - Поспи, Тюркан и оставь ты лучше эту неудачную мысль бродить по округу, - сказала она напоследок,

–       Нет, я лучше пройдусь. – возразила Тюркан и когда она уже собиралась выйти из палатки, Ульвия с восхищением посмотрев на нее, добавила:

–       А у тебя все же львиное сердце, раз ты так отважилась влезть в ту дыру. Ты у нас всегда была такой, хоть и женщина, но с мужской решимостью и хваткой. Но я бы на твоем месте не испытала судьбу дважды, ведь только богу известно, кто еще здесь разгуливает.

–       Леший! И я вот собираюсь на него поохотиться. – произнесла Тюркан, более чем серьезно, после чего Ульвия ни на шутку вздрогнула от страха.

–       Хорошо, что не на зомби. Забавно, хотела бы я на тебя посмотреть, как у тебя перекосятся ноги при встрече с оборотнями.

–       А я, между прочим, не завистливая, могу взять тебя с собой. Ну, смотри, а то самое интересное пропустишь. – подшучивая над подругой, еще раз предложила ей отправиться с ней на этот «поход» Тюркан, но Ульвия категорически запротестовала:

–       Нет уж, уволь. Пропустила я этих пресмыкающихся, благодаря чему, слава богу, еще жива. А то знаешь, жизнь каждый раз не бывает к одному и тому же человеку благосклонна. Так что, сто раз подумай, прежде чем вздумаешь прогуляться по острову. И, вот что. Перестань играть в Амазонку. Ты же сама видела, как Фаику захотелось хвастаться своей храбростью и вот что получилось, злоба заставила его взобраться на этот маяк, где он и разбил себе ногу.