–       …Куда же мы едем, мама?

–          К дедушке, мой милый, к дедушке. Он очень болен и ему нужно с тобой видится.

–       ....Мам, прости,…. но я украдкой прислушался к твоему разговору с отцом….В дом дедушки попал снаряд и это… его тяжело ранило? Мам, скажи мне правду, а он погибнет?

–       … Ах, ты мой хороший. Такова воля божья, что поделаешь?

–       …Мам, ответь, а зачем Аллах так рано отнимает душу у хороших людей, тогда как, злые продолжают жить и здравствовать? А когда же он их накажет? И зачем же всегда прав сильнейший, если даже он не прав? Разве наша религия не гласит, что недопустимо применять силу к беспомощным и к безобидным людям. А в настоящее время, у добрых людей врагов уйма, тогда как у злых нет ни одного. Большинство сил сейчас на стороне злорадства, благодаря чему и погибают наши солдаты, тогда как они всего лишь сражаются за правое дело. Да и мой дедушка тоже не сделал в жизни ничего мерзкого, - я помню, когда мы с ним гуляли на поляне, то он наказывал меня посмотреть под ногами, чтобы я, даже нечаянно не растоптал муравьиных гнезд. А у него под боком вдруг завелись враги  и покончили с ним. Ну, это же несправедливо! 

–       Знаю, сынок, знаю. Но, что я могу сказать?... Послушай, вокруг доброго человека всегда найдутся уйма завистников, которые будут иметь на него зуб, но это вовсе не его вина. Ведь с мирным человеком враждовать легче, чем  с черствой душой.  А знаешь в чем здесь загвоздка? В том, что в случае, когда доброжелательный и благовоспитанный человек не в состоянии дать сдачу своему обидчику и даже поставить щеку для очередного удара из-за чистосердечности, то хитрому и опасному руку в рот не клади. Так как он сразу же покажет неприятелю свои коготки и потому он, вынужден сто раз подумать, прежде чем задумает на него напасть.

–       Ну, тогда к чему быть добрым и милосердным, и чем же она хороша, если от добродушия столько бед?

–       Ну, наверное, она хороша тем, что дает тебе права оставаться человеком. Да и светлую память и благодеяний хороших людей, ты никак не забудешь.

–       А я вот, везде слышу укоры в адрес плохих, а вот похвалу в адрес хороших я еще ни разу не слыхал.

–       Да, но…. Ох, и запутал же ты маму своими вопросами…. Знаешь, сынок, не каждому дана такая способность понять благожелателя, и быть ему за это благодарным, но есть у нас по этому поводу показательная поговорка: «Не тужи о том, что тебя недооценили по достоинству. Настанет час, когда тебя воздастся за все благое, которого ты совершал на этой земле». 

–       Ну, тогда и злорадные люди будут наказаны?

–       Да, мой милый. Терпение и милосердие Аллаха безмерна, но от его ярости тоже никому не избежать. Он одаряет человечество шанса и временем, чтобы он стал добрее, отрёкся от зла и встал в путь истинный. Но многие просто этого не замечают, они настолько слепы и глухи, души их так очерствели, что они не в силах прислушаться к зову Господни, они отказываются узреть знак, который дается им свыше, а когда, наконец, начинают его познавать, то становится, слишком, поздно. Хотя как написано в Коране, у рая дверей больше, чем у преисподние, а значит, Всевышний заинтересован в том, чтобы спасти как можно больше грешных душ от пламени ада. Ведь потерять веру очень легко, но вот обрести её снова не каждому под силу. Сынок, у медали две стороны. И зло, и добро, сотворенное нами, когда-нибудь обязательно возвратится к нам. После каждой ночи наступит рассвет, только в реальной жизни понятие рассвет и мрак немножко иное, он может казаться нам вечным и настать не тогда, когда мы в нем так нуждаемся, а немножко позже. Но он обязательно наступит, зло сменится добром, и все станет на свои места. …

***

–       Постойте! Куда же вы меня пытаетесь увезти?! В том ущелье ребенок! Мы, мы обязаны помочь ему! Мы должны его оттуда вызволить! – твердила Тюркан, стараясь выйти из объятия Ульвии и Рустама, которые, взяв её под руку, помогали ей передвигаться к долгожданному катеру.

–       Но там никого нет! – сказав Ульвия, подмигнула Рустаму, чтобы он не дал ей возможности снова выбраться из их рук, и обратилась к нему со следующими словами: - Она бредит еще с вчерашней ночи. Я же ее предупреждала, что не стоит блуждать в потёмках по здешним местам, а она даже не соизволила принять меня всерьёз. И хотя я ей предложила, чтобы она разбудила тебя, ну чтобы отправиться туда под твоим сопровождением, но она как назло пренебрегла и этим советом. Вот до какого состояния она довела себя глупым упорством. – после чего, снова попыталась толковать подруге о несуразности ее идей: - Послушай, Тюркан, это все мираж. Ты всего лишь испугалась.

–       Нет, нет, там и в самом деле находится ребенок! – вымолвила Тюркан и, выбравшись из ее объятия, хоть и сделала усилие для того, чтобы побежать к ущелью, но после преодоления маленького расстояния, свалилась на песок от пронизывающей боли, и беспомощно закричала: - Мы должны вернуться и забрать его к себе! Мы должны помочь ему вернуться домой! Мы не имеем право бросать его тут! Он рассказал, он рассказал мне о событиях, происходящих в Турции. Армяне зарезали маму и брата, точно так же, как и покончили с моим Азером! – говорила она со злобой и ударяла кулаками в песок, но Ульвия и Рустам, быстро вскочив с места, помогла ей встать на ноги, после чего ее подруга, приласкав длинные волосы Тюркан, взялась ее успокоить.

–       Тюркан, послушай, ты меня пугаешь. Прошу тебя, возьми себя в руки и давай-ка мы просто уйдем отсюда. Вот видишь, и дядя Фируз пришел, чтобы забрать нас. – говорила она, указывая на побережье, где на спокойной воде медленно качался катер и в котором уже Фаика уложили в полулежащем положении. - Ты просто вымоталась. Тюркан, пожалуйста, принимай вот эти лекарства и успокойся. – заявила она напоследок и достала из ее же карманов пилюли, как Тюркан, шарахнувшись при виде флакона, громко заорала:

–       Нет, я не нуждаюсь в лекарствах! Я не сумасшедшая, не сумасшедшая!... Послушайте, дядя, послушайте, вы же знаете об этой местности больше, чем мы. Да и вы, вы же сами говорили, что это недоброе место. Может, настал час разъяснить нам, что вы имели в виду? Ответьте! Черт бы вас всех подрал, ну скажите – же что-нибудь!– пыталась она вынудить от рыбака ту самую истину, которая стало ей известно недавно, но, удостоверившись в гробовом молчании старика, прогневалась, то ли требовала от него ответа более пронзительным голосом, то ли уставая, умоляла путников ее выслушать: - Я клянусь прахом моего сына, что там находится ребёнок! Если вы мне не верите, то проверьте сами, если я окажусь не права, то я готова наконец успокоиться и уйти отсюда в прочь не сказав ни единого слова. – твердила она про какого-то ребенка в надежде на то, что они, хотя бы проверять эту версию из-за жалости, но Рустам, который не смог больше выдержать столько натиска, наконец-то решил, во чтобы то ни стало, ее успокоить. Он, спокойно подошёл к ней, и, взяв за ее руку, уставил свой спокойный взгляд на ее глазах,  шире приоткрывшихся от перенесенного ужаса, и замолвил:

–       Тюркан ханум, пожалуйста, не стоит так волноваться… Но, кажется, Ульвия права.  Там никто не водится. Это всего лишь заброшенный уголок. Я полагаю, что вы относитесь ко мне с доверием, отчего смею утвердить, что там никого нет. Нет. Послушайте, видимо, вы попали под ливень,  и пришлось вам укрыться в ущелье. Слава Богу, что вы еще нашли в себе силы выползти к выходу, а то бы мы никогда в жизни не догадались бы о вашем местонахождении. Мы вас понимаем. Но вы просто испугались, а от страха всякое почудиться и померещиться. Но нам не стоит здесь больше задерживаться. Мы должны вернуться назад. С нами больные и нуждающиеся в помощи люди, – уверял он женщину прислушиваться к этим словам, хотя бы во имя спасения его друзей. И он не ошибся, эти фразы сумели разжалобить сердце женщины, да и она тоже пришла в замешательство, когда вдруг услышала рассказ Рустама о том, что она сама выползла наружу. И это самое обстоятельство послужило поводом, чтобы Тюркан усомнилась в собственной правоте, после чего она, более не промолвив ни одного словечка, как и обещала,   добралась до катера  с помощью друзей, при этом волоча за собою ноги. Она как раз устроилась на борту, как сразу же заметив отсутствия Самира, собралась расспрашивать про него, как Ульвия, поникнув головой и указывая на брезент, лежащий в глубины катера, заговорила:

–       Бедный, так и не дотянул до берега. Слава Аллаху, что Фаик все же оказался достаточно стойким, - сказала она, указывая на кузена, которого хоть и скорчилось лицо от боли, и выглядел он страшно изнуренным, но все же держался молодцом. Несмотря на то, что он, не переставая, изнывал, но, он, терпел с достоинством, наверное, потому, что удостоился чести класть голову на колени своей кузины. Тюркан оставив без ответа жалобу подруги, съежилась как комок, а через доли секунд, когда дядя Фируз собрался завести мотор, внезапно до ее слуха дошёл…. известный ей звук и она, навострив уши, а после, и вскочив с места, схватила за рубаху старика и начала его трясти:

–       Вы слышите звон? Вы же слышите звон?! Ну, а теперь, объясните, что же это за скрип?! Не мучайте меня, ответьте, что это такое?!

После чего старик, качая головой, вымолвил: 

–       Что же ты хочешь услышать, доченька? На этом островке в тридцатые годы столько людей было расстреляно коммунистами. Но это всякому известно. В здешних местах уничтожили светил ХХ столетия, пантюркистов, «врагов народа»…  Бывало, что приходилось патроны сэкономить и потому они попросту затапливали старые баржи, забитые живыми людьми. По рассказам наших аквалангистов,  останки утопленников, все еще лежат под водой в цепях, и каждый раз колышутся при сильном шторме. Вот и исходит от них такой звон.

В этот момент у Тюркана неожиданно для всех засияли глаза и она, словно радуясь тому, что, нашла того, чего так стремительно искала, облегченно вздохнула, и быстро поразмыслив, произнесла:

–       А как же турки? Здесь же мучили турков? Расскажите, расскажите мне о них!

–       Турки? …. – спросил старик, прочесывая затылок, а затем, надев папаху на голову, вымолвил: - Ах да, турки. Вспомнил я, вспомнил. Эх, доченька, их останков обнаружили еще недавно. А наше поколение не имел об этом никакой информации. Эту трагедию просто смыли.

–       Вот, видите?! А вы не хотели мне верить! Я же говорила, я же говорила, что там ребенок! – спохватилась в тот же миг Тюркан, и категорически потребовала: - Мы должны вернуться назад, мы должны его спасти! Он же не умеет плавать, да он здесь пропадет без нас! Мы должны ему помочь, мы просто обязаны ему помочь!

–       Но это маловероятно, как-никак, столько лет прошло. – твердо высказался старик в знак протеста, как Тюркан, словно взбесившись от очередного протеста, громко закричала:

–       Нет, вы все время врете! Ведь он же мне говорил, говорил, что это случилось недавно. Вернитесь, сейчас же вернитесь! – потребовала она, после чего старик, пожав плечами, замолвил:

–       Доченька, ты просто не в себе. Не может здесь никого быть, поскольку даже если бы кто-то и выжил, то он давным-давно бы успел скончаться.

–       Да о чем это вы?! – отказывалась Тюркан верить сказанному, и оценила их как предлог для избегания лишних хлопот, да еще связывала его с безразличием к человеческой жизни, как тут же послышался ответ, которое и принудил ее изумиться.

–       Дочка, подобает ли старца вроде меня обвинять во лжи, и было бы за что? Эта история столетней давности, то есть, это приключилось в 1915 году. Как же может выжить ребенок, да еще при таких условиях? И если бы он выжил, ему должно было бы сейчас лет сто, а то и больше. Так что, доченька, твои друзья правы, нет здесь никого. – сказал он, более чем уверенно и растерянная Тюркан, убедившись в том, что и последняя ее надежда потерпела неудачу, подавлена присела на свое место, и закрыла глаза, как в ее ушах прозвучала знакомая мольба «Воды, дай воды», и она воскликнула.

–       Остановите катер! Заглушите мотор! Я кому сказала! – потом она внезапно прихватила флажку с водой, окунулась в море и уплыла к берегу. 

–       Да куда же ты? Вот, пожалуйста, опять улизнула. Тюркан, вернись! Да куда же это ты плывёшь?! Тюркан! – хотя и прокричала вслед за ней Ульвия, но убедившись, что она игнорирует даже зов Рустама, заявила: - Нет, у нее однозначно, паранойя. Видимо, ей пришлось туго в этом ущелье. И это спровоцировало у неё болезнь. Как только дойдем до города, я сразу же поведу ее в чылдаг[1].

А женщина, не взирая на ной в голенях, все-таки сумела приплыть к берегу. Она, не выйдя на сушу, оставила фляжку с водой среди скал, даже не подумав над причиной своего поведения, доплыла до катера, и снова взобралась на свое место с помощью Ульвии и Рустама. И только тогда, когда катер смог преодолеть достаточно длинное расстояние, она лишь бегло оглянулась назад, и, к своему удивлению, она обнаружила умиротворенный взгляд существа, у которого большущие зеленные глаза так и сияли при солнечным свете. Его шерсть прочесывал ветер. Существо это, еще несколько секунд постояв и понаблюдав за путешественниками, внезапно скрылся между скалами, повиляв хвостом и унеся в клыках фляжку, наполненную водой….

***

Молодая женщина, которая стояла на веранде и держала в руках клетку, неожиданно открыв дверце клетки, произнесла:

–       Пора, - и отпустила на волю двух птиц, которые ощутив вкус свободы, сразу же окрылились и полетели в сторону густых, зеленых деревьев. После она, переведя свой взгляд на седоволосую женщину, стоявшую рядом, спросила: - И всё-таки, жизнь прекрасна!

Старая женщина, покачав головой, удовлетворительно засмеялась, а затем, приласкав плечо дочери, выговорилась:

–       Верно, доченька, верно, но исключительно для тех, кто умеет его ценить.

–       …Спасибо тебе за все, мама…. И хорошо, что привезла мне фотографии Азера. – после некоторой паузы, зашептала молодая женщина и внезапно призналась: - Мама, а я больше не боюсь прошлого, да и смерть не конец жизни, я в этом уже смогла убедиться….. Да, мама, да и десятую годовщину смерти малыша справьте. Но не здесь, у нас,… дома. 

–       А Джаваншира позовем? – с любопытством и с некоторой опаской, спросила седоволосая мать, как сразу же раздался ответ, который засеял в ее душу покой и надежду на то, что горе оставило их навсегда и им больше не суждено вкушать его плоды.

–       …А как же, но я сама ему позвоню….Не сейчас, попозже. А теперь, я должна завершить и отправить на е-маил редакции статью об одном происшествии… которому много, много лет. С этим и впрямь не стоит затянуть, – вымолвила женщина, провожая мать до дверей и ласково с нею прощаясь. И уж после того, как она выполнила то, что была намечено, она, взяла фотографию сына в военной форме, да в фуражке, и лежа на диване, произнесла вслух следующее: - Привет, малыш. Мне хотелось бы рассказать тебе легенду. Я уже столько лет не рассказываю тебе сказку. Итак, есть у нас некое предание. По тюркским поверьям, раненная львица, которую у нас сравнивают с женским началом, даже в случае истребления ее рода, всей своей сущностью, никому не уступает свои владения. У нее не подкашиваются ноги при виде злейшего и сильнейшего врага. Она не дрожит перед смертью. Так что, сынок, мы еще с тобой плечом к плечу отстоим наш край. Повоюем мы до последнего вздоха, пока не добьемся справедливости. Бог нам в помощь, – после чего, прижимая фотокарточку к груди, плотно закрыла веки, и впервые за эти мучительные десять лет, погрузилась в крепкий сон, дыша ровно и ни о чем больше не волнуясь. Ее душа, которая билась до сих пор в омуте смятений, приобрела невесомость и закружилась над широкими и необъятными просторами, над горами, которые окружены зелеными деревьями и зеленью. А очутилась она уже в ином, но, все же, в знакомом ей месте, в котором когда-то на ее глазах отняли единственную надежду на жизнь, и она всеми фибрами своего тела ощутила, как кто-то движется прямо на нее. Она больше не страшилась этого чувства - чувства преследования, и даже наоборот, оно показалось ей таким сладостным, что она расхохоталась от блаженства. Да и было ли место испугу, ведь именно в эту минуту претворилась в жизнь та самая долгожданная встреча, встреча ее с сыном, по которому она, за эти годы, больно стосковалась. В тот же миг, из густого тумана, который внезапно окутал зеленый луг, вышла и рысью выбежала к ним серая волчица. Она, догнав их, закружилась вокруг путников, собиравшихся вместе приступить в длинный путь и, сопровождая их до горы, где наблюдался закат и, где степенно восходила луна, забралась ввысь, где  постояв там минутку, завыла….

Май- август, 2009.