- Мы приехали в Баку. И на следующий день Агигат сильно заболела, – рассказывает Алия ханум, - у неё  произошёл отёк желез шейной части, что потом выяснилось, являлось результатом ангины. Ребёнок температурил, не спал ночами, а меня как назло на почве нервного потрясения схватил приступ в области живота. На третий день мы обе оказались в беспомощном состоянии. Я сразу же позвонила в Ханкенди, попросила связать меня с областным комитетом. Уже под вечер Сеймур, узнав о тяжёлой болезни дочери и жены срочно выехал из Ханкенди, несмотря на ночное время суток. К двум часам ночи он уже был дома. Я помню, как он взволнованно разговаривал с профессором Мустафой беком Топчибашевом. Топчибашев немедленно приехал к нам и, осмотрев больных, заявил о срочном госпитализации. Меня с дочерью поместили в больницу лечебной комиссии. Ранним утром муж зашёл в отдел промышленности Совет Министров Азербайджанской ССР, чтобы доложить о форс-мажорном обстоятельстве и там заведующее отдела Тахира ханум Тахирова, заметив плохое настроение Сеймура, обратилась к  сотрудникам.

- Я впервые вижу товарища Визирова в таком состоянии. А что же случилось? «У него семья болеет»– ответили они и женщина растроганная

душевностью, семейственностью на вид весьма хладнокровного человека разрешила ему заняться семьёй и не явиться на работу, несмотря на жёсткий график.

На следующий день к нам зашёл семейный врач - Мустафа бек Топчибашев и после медицинского осмотра взялся осуществить маленькую хирургическую операцию над ребёнком. Дочь вылечили, температуру снизили, а вот насчёт меня возникла не решаемая загадка. Боли прошли так же внезапно, как и начались. Когда Мустафа бек подготовил документы для выписки из больницы, Сеймур зашёл к нему и  попытался разузнать о здоровье семьи.

- С ребёнком всё в порядке. А в связи с Алии ханум непонятная ситуация вышла. Я всё-таки не смог выявить настоящих причин ночных приступов. Но в любом случае, она здорова. Можете забирать семью домой, – ответил с уверенностью Мустафа бек.

Бабушка нам также рассказывала о благородстве дедушки, свидетельницей которого стала во время поездки в Шушу.

- В те годы, когда Сеймур Алескерович работал в Ханкенди обкомом, я попросила его, чтобы тот поехал вместе со мной в другие районные центры Карабаха. Ужасно хотелось побывать в Агдаме, в Физули, и главным образом, в Шуше. О красоте исторического города Карабаха я слышала давно из уст родных и близких. Предыстория этого региона была настолько занимательной, что грешно было находясь в десятка километрах от Шуши, не погостить в нём, не посетить памятники древности и не побывать в том доме, где в начале ХХ века проживала семья моего мужа. Он относя к моей просьбе со вниманием и через пару дней поехал со мной в Шушу. Я проходила кварталы Шуши пешком, удивляясь строению города. Побывала во всех базарах Шуши, а когда мы в усталости дошли и до квартала Кочарли, Сеймур дёрнул меня за руку и сказал:

- Алия, взгляни вот туда. Там мы и жили. Это мой дом.

Я  с безграничным интересом и любопытством пробежала глазами по фасаду, по двору, по внешнему виду имарэта и мне стало глубоко жалко мужа за то, что ему приходится любоваться отчим домом со стороны.

- Как же ему сейчас трудно, – подумала я и неожиданно для него выступила с встречным предложением, - Сеймур, может тебе пора предъявить свои права на собственное имущество. То, что когда-то Советская Власть отобрала у вас последний кров, можно исправить. Ты нынче не маленький человек и думаю, власти в скором времени одобрять твоё решение.

- Там живут люди. Теперь это имение принадлежит им. Я не имею права, злоупотребляя своим социальным положением, высылать их из дому. Такой поступок – просто свинство. Они не виноваты в том, что поселились в дом знатной семьи. Нет, я не могу пренебрегать своим добрым именем. Это не благородно. Давай-ка лучше зайдём, к родственницам, что живут совсем радом и заночуем у них.

Он имел в виду дальних родственниц - сестёр Себа и Солтан Визировых, дочерей Аббас бека Визирова, которые занимались в Шуше педагогической деятельностью. Я умолкла, так как, не сочла себя морально правомочной, чтобы относится к окончательному решению мужа неуважительно. Это был его выбор. Выбор благородного аристократа.